Как бы то ни было, считает Серов, Пётр заложил в России основы самого понятия «взятка», подкрепил борьбу с мздоимством соответствующим законодательством При этом в качестве главного орудия царь стал употреблять – особенно в последнее десятилетие своего правления – гвардию. Гвардейские сержанты, поручики, капитаны и майоры наделялись неограниченными полномочиями, начиная с розыска и кончая наказанием виновных. Как пишет Я. Гордин, в Россию вернулась опричнина, но куда в более грозной и жестокой форме, нежели при Иване Грозном.

Помогло ли это хоть в малейшей степени достигнуть намеченной цели, другой вопрос.

Губернаторы галантного века

Большею частью из сенаторов и сильных людей в

губернаторы были назначены…

В.Н.Татищев

Восемнадцатый век, названный галантным, не оправдывал своего названия ни в Европе, ни в России. Действительность была суровой, жизнь сложной, а человеческая жизнь стоила копейки. В обществе правила сила, и правым оказывался всегда сильный. Парики и камзолы царские губернаторы надели, но если хорошенько было их потереть, то за всем этим можно было обнаружить и боярскую спесь, и дремучую безграмотность, и угодливость перед высшим начальством и презрение к своим согражданам, и желание запустить лапу в казённый карман. Из кого было Петру I выбирать своих слуг?

Первые петровские губернаторы фактически не управляли подвластными им губерниями – они обеспечивали. Обеспечивали русскую армию, сражавшуюся со шведами; обеспечивали строительство Петербурга, десятками тысяч сгоняя туда крестьян. Пётр I требовал от губернаторов рекрутов, провиант, фураж, лошадей, деньги, рабочих в Петербург. И губернаторы, как могли, старались выполнить его требования. О заботливом их отношении к губерниям, провинциям и их населению речи не было. Назначенному в Архангельск вице-губернатору А.А.Курбатову (1711—1714) царь обещал дать звание губернатора в том случае, если он построит 3 корабля. «Давай-давай» – вот каким лозунгом руководствовались губернаторы и воеводы на протяжении всего царствования Петра. И после него тоже.

Губернаторские должности предоставляли неограниченные возможности сколачивать состояние. Но не будем, однако сгущать краски: не все губернаторы воровали, брали взятки или творили беззаконие. Были среди них и честные люди, хорошие администраторы и настоящие государственники. Отметим, что все губернаторы, как правило, принадлежали, к высшей дворянской и чиновничьей прослойке. Преобладающее большинство их было генералами, поскольку военные в описываемое время были наиболее образованными и культурными людьми в империи. Исключения из этого правила были редкими – на память приходит лишь один «разночинец» Сперанский и несколько «цивильных» губернаторов в более поздние времена.

И последнее: к сожалению, все царские губернаторы поголовно были «варягами», т.е. не происходили из областей, которыми они должны были управлять, и имели об особенностях вверенных им территорий самые смутные представления. Историк Ю. Готье, глубоко исследовавший административное управление России, смог в качестве исключения назвать лишь один пример.

За образец административного управления Пётр взял Швецию.

Немец Хейнрих фон Фик (1679—1750), который ранее много потрудился над устройством коллегий, был фактическим автором переустройства местных органов власти. 18 декабря 1708 года появился куцый указ царя: «Великий государь указал… в своём Велико-Росийском государстве для всенародной пользы учинить 8 губерний и к ним расписать города». Заметьте: царь руководствовался при этом интересами народа!

И расписали: Московскую губернию с 39 уездами, а Ингерманландскую с 29, Киевскую с 56, Смоленскую с 17, Архангелогородскую с 20, Казанскую с 71, Азовскую с 77 и Сибирскую – с 30 городами. Пять приморских губерний включали в себя области, находившиеся на сотни километров от моря. Зачем? А чтобы из них черпать средства для строительства и содержания флота – ведь ни Ингерманландская, ни Архангелгородская губернии достаточных людских и материальных ресурсов для этого не имели. Поскольку губернаторами царь назначил генералов, то эти огромные по своим территориям губернии, пишет С. Князьков, являлись по существу военным округами.

Губернатор без разрешения царя не мог покинуть свою губернию. Их селили в казённых домах, которые должны были строить строго по инструкции: дома должны были состоять из восьми покоев, а в доме «чтоб были промежду углов зал 10 аршин, прочие же покои от 8 до 6 аршин… их людям свободным 3 или две избы, промежду углов по 8 аршин, поварня с хлебной печью, погреб сухой и ледник, баня с предбанником – всё то в длину на 10 в ширину на 6 аршин… И те губернаторские дворы строить одним добрым, плотничьим, топорным мастерством, а столярного никакого украшения, избегая казённого убытка, не употреблять». Царь-большевик неустанно стремился уложить Россию в прокрустово ложе регламента.

Власть губернатора на бумаге ограничивалась особыми коллегиями выборных от дворянства членов – т.н. ландратами. По закону губернатор по отношению к ландратам был «не яко властитель, но яко президент», а на деле… Ещё в 1699 году уезды были переименованы в провинции, во главе которых стояли воеводы. Но в 1710 году воеводы крупных городов стали именоваться обер-комендантами, а более мелких – просто комендантами. Всё было на военный лад.

К концу Северной войны, с 1719 года административная реформа всё ещё не имела конца. Теперь провинции, которые по своей территории превосходили многие нынешние губернии, поделили на дистрикты, во главе которых поставили земских комиссаров. Провинциальным воеводам определили штат и всё с иноземными названиями: ландрихтеры (судебные чины), земский секретарь (правитель воеводской канцелярии), камерир (начальник финансов провинции), рентмейстер (казначей), собиравший и хранивший деньги в рентерее, то бишь, казне. Потом шли фискалы, землемер, вальдмейстер, т.е. лесничий, гевальтигер (!) – по-русски тюремный староста и прочая и прочая. От одних иноземных названий у народа воротило скулы. Реформа споткнулась уже только на них. С.М.Соловьёв писал, что Верховный тайный совет уже сразу после смерти Петра отмечал, что народу все эти новшества не нравились: люди считали, что старое воеводское управление одним человеком было проще, эффективнее и дешевле.

Не отменив деление на губернии, Пётр ввёл в «знатных порубежных» провинциях звание генерал-губернаторов, в других провинциях – звание просто губернаторов. Им подчинялись вице-губернаторы, обер-коменданты и коменданты. При этом провинциальный воевода практически не подчинялся губернаторам губерний, если не считать некоторых военных аспектов, например набор рекрутов. Затем в 1722 году воеводы были сделаны президентами высших надворных судов, который подчинялся губернскому надворному суду, во главе которых стояли губернаторы.

Одним словом, Пётр «наворочал» такое, что переварить это было невозможно – сам чёрт голову сломит!

Ко всему прочему занятие вакантных мест в губерниях и провинциях, не говоря уж о дистриктах, шло с большим трудом и очень медленно. Главная причина состояла в отсутствии кадров и в нежелании чиновников уезжать в какую-нибудь Тмутаракань. Но и прибывшие на место воеводы не смогли работать так эффективно, как было придумано на бумаге. Объём и характер стоявших перед ним задач был настолько велик, что с ним не смогли бы справиться и десяток воевод. А подчинённые в лучшем случае могли читать– писать и складывать-вычитать, а вот делить-умножать они уже могли с трудом, если это не касалось собственного кармана. Делить петровские чиновники скоро научились, и делали это настолько ловко, что никакие ревизоры не смогли обнаружить результаты этого «арифметического» действия.

Занятые главным образом сборами податей и исполнением повинностей, воеводы физически не имели возможности озаботиться обеспечением безопасности населения или правосудия. Денег на здравоохранение, образование, организацию торговли и промышленности у них просто не оставалось – всё или почти всё забирал Петербург.

Историк М. Богословский даёт следующую картину повседневной жизни воеводы Пошехонской провинции подполковника Матвея Ивановича Хитровó.

Ранним утром мы застаём его в канцелярии за присутственным столом. Первым делом он просит земского секретаря доложить «интересные дела», т.е. все указы, поступившие из всех коллегий, касавшиеся интересов Его Величества. Воевода слушает, комментирует их, а секретарь делает на документах пометы с резолюциями начальника.

Указов было несколько. Военная коллегия писала о высылке в Петербург капралов Азовского пехотного полка, проживавшим в отпуску по своим деревням. Хитрово накладывает резолюцию: «Послать о том указы земским комиссарам». Комиссары разыщут нужных капралов в своём дистрикте и вручат им копию указа.

Далее шёл указ из Сената о взимании пошлины при возвращении пойманных беглых крестьян помещикам. Потом секретарь зачитал указ из Штатс-конторы. Контора сердито вопрошала,